Новости

«Вместо книги я мог бы составить 
звуковое письмо к читателю. 
Из музыки Исаака Шварца». 
кинорежиссёр Сергей Соловьёв

13 мая исполняется 100 лет со дня рождения советского и российского композитора, народного артиста РФ, трехкратного обладателя кинопремии «Ника» Исаака Иосифовича Шварца.

Исаак Щварц – автор музыки к 35 спектаклям и 125 фильмам, а также симфонических произведений, двух балетов, двух квартетов, скрипичного концерта, кантат, романсов. Широкую популярность и признание он получил именно как кинокомпозитор, чьи мелодии в романтических мелодрамах часто запоминались зрителям лучше, чем сами фильмы. Наибольшую известность Шварцу принесла его музыка к фильмам «Белое солнце пустыни», «Братья Карамазовы», «Станционный смотритель», «Сто дней после детства», «Звезда пленительного счастья», «Дерсу Узала», «Мелодии белой ночи», «Законный брак» и другим.
В музыке Исаака Шварца есть какая-то пронзительная грусть, о которой говорил и сам композитор: «Наверное потому, что в моей жизни было много грустного, трудного, даже трагического… Я терял безвременно ушедших из жизни родных, близких, друзей, товарищей по профессии. Серьезно больны дочь и сын. А еще раньше… Отца в тридцать шестом репрессировали, мы с мамой оказались в ссылке…».
Сочинять музыку Исаак Шварц начал в именно ссылке, в городе Фрунзе. Мальчишкой он слушал очень-очень много разной музыки, но каким образом? В пяти километрах от дома, где Исаак жил с мамой и сестрами, находилась почта, а перед ней на столбе висел громкоговоритель «колокольчик». Вот к этому «колокольчику» и приходил юный Шварц и по нескольку часов кряду слушал по радио — Первый концерт Хачатуряна, Пятую симфонию Шостаковича и много-много другой классики.
Мелодия была непререкаемым композиторским кредо Исаака Шварца. «Я сделаю любую замороченную оркестровку, наплету любых самых многозначительных диссонансных пируэтов… Но по-настоящему самое трудное для каждого композитора и самое большое для него счастье — все этого хотят, пусть не врут, что это им всё равно… просто почти никому это не удаётся, потому что это не придумывается, а сваливается с неба, озаряет… — сочинить свежую, сильную, запоминающуюся мелодию! Всё остальное — дело техники», — говорил он.
Шварц глубоко ценил убеждение композитора И. Ф. Стравинского, своего кумира, которое поддерживал всеми фибрами музыкальной души: «На вершине иерархии элементов, составляющих музыку, должна сохранять свое место именно мелодия».
«Ну и где же вы отыскиваете ту, одну-единственную мелодию, от которой у нас потом — восторг, мурашки по телу?» — как-то в разговоре спросил Шварца журналист Лев Сидоровский. Шварц развёл руками: «Не знаю… Прежде всего — с помощью музыки, литературы — стараюсь погрузиться в то время, с которым связана моя новая работа. Скажем, надо было для фильма «Звезда пленительного счастья» написать «Песенку кавалергарда» — но это же девятнадцатый век, а я его вообще хорошо знаю, люблю. Да к тому же сам Окуджава помог мне тут своими дивными стихами: «Кавалергарды, век не долог, и потому так сладок он. Труба трубит, откинут полог, и где-то слышен сабель звон…» — ведь уже в них заключена мелодия. Я ее только услышал и попытался соединить с современным ритмом: «…Еще рокочет голос струнный, но командир уже в седле — не обещайте деве юной любови вечной на земле…». Стихи Окуджавы вообще поразительно афористичны: «Святая наука — расслышать друг друга сквозь ветер на все времена! Две странницы вечных — любовь и разлука — поделятся нами сполна…» — ну как же такие строки могут не вдохновить?! В них же — очень глубокий смысл, который задевает буквально каждое сердце. На подобные стихи мелодия рождается как бы сама, невольно. И вообще писать на хорошие стихи плохую музыку — грех».
Шварц – автор и песен, и романсов. Романсы он сочинял, будучи ещё студентом консерватории. В одном из разговоров композитор размышлял вслух: «Когда пишешь к фильму песню или романс, то самое главное и самое сложное — добиться, чтоб было очень просто. Но — не банально. Чтобы — без надуманности, без «химии»: знаете, если на грядке будущий плод обильно удобряют «химией», он получается красивый, но невкусный. Нет, плод моего труда должен быть натуральным… Вот писал музыку к «Станционному смотрителю», и потребовались романсы на стихи Пушкина — задача трудности чудовищной. Потому что, считаю, есть на свете такая поэзия, дотрагиваться до которой — страшно: вдруг испорчу?!».
Работу Шварц начинал с истоков фильма — от замысла и сценария, обсуждая с режиссёром глубинные категории его нравственного и философского смысла. «Композитор в кино должен полностью подчинить себя режиссёру. Никто не знает фильма лучше, чем режиссёр. Он живёт им. Часто не может конкретно выразить словами, что нужно, но зато всегда точно знает, чего не нужно в музыке. Однако и режиссёр должен поверить в композитора, довериться ему, не мешать», — таков был творческий закон композитора, пишущего для кинематографа.
Исаак Шварц был убежден, что музыка — это сильное средство и пользоваться им следует осторожно, только в том случае, если слитая с изображением музыка создаёт новое качество, при неудачном же наложении она может лишить эпизод и всю картину внутреннего ритма. Он создавал запоминающуюся мелодию. По убеждению Шварца, «кино плохо согласуется со сложными музыкальными формами; для экрана очень важно писать мелодично, просто, но ни в коем случае не банально». Доминирующую в фильме мелодию, главную тему Шварц называл монотематизм, который, трансформируясь, несёт драматургическую функцию; и при этом важное значение композитор придавал инструментовке. Именно таким принципам следовал в работе Шварц.
Кинорежиссер Сергей Соловьёв писал: «Шварц, по-моему, единственный по-настоящему профессиональный кинокомпозитор. Ему в этой профессии ведомо все. И именно его искусство дает возможность опровергнуть бытующий взгляд на киномузыку как на второсортное прикладное дело».

По материалам proza.ru и других открытых информационных источников.