Новости

30 апреля в Колонном зале Дворянского собрания звучала музыка двух современников, представителей московской и петербургской музыкальных традиций Александра Николаевича Скрябина и Сергея Сергеевича Прокофьева.

Сергей Пашкевич (фортепиано) составил программу в шахматном порядке – любимом порядке «солнечного гения», главного музыкального шахматиста русской музыки: Прокофьев – Скрябин – Прокофьев – Скрябин. Этот поистине прокофьевский изыск высветил не столько различие, сколько соприкосновение музыкальных идей, фортепианной техники и мышления композиторов, считающихся ныне антиподами. И как тут не вспомнить про «особенное гениальное очарование», которое излучал Скрябин и которое так тонко подметил юный Прокофьев.

Программу открыли «Мимолетности» Прокофьева, созданные на рубеже рубежей – в 1915-1917 годах. Зарисовки мгновений не только отчаявшейся эпохи, но прежде всего – мгновений собственного внутреннего взгляда композитора, влюбленного в жизнь, в даже ее катастрофы и, конечно, в «мой ­номер первый», в «Умненькую», «Глупенькую», в номер 16А, 17А… Список этих милых женских лиц ожил в этот вечер в зале Дворянского собрания.

Скрябинская Четвертая соната фа-диез мажор, написанная в 1903-м, показала начало эпохи предчувствований и ожиданий «очистительной и возродительной катастрофы мира». Преображение в фосфоресцирующем пламени скрябинской фортепианной плазмы обещало рождение нового прекрасного мира. Эта любимая исполнителями и слушателями соната в исполнении Сергея Пашкевича прозвучала по-скрябински утонченно и ослепительно, словно пронизанная фиолетово-лиловым цветом Духа, начавшего свой полёт в музыке Скрябина именно с этого опуса.

Написанная спустя 9 лет Вторая соната Прокофьева ре минор погрузила в другой, мрачный аспект ожидания перемен. В 1912 году Сергей Сергеевич наперегонки с другом всей жизни НЯМом – Николаем Яковлевичем Мясковским - писали свои вторые сонаты, пронизанные самой популярной темой смерти эпохи – Dies irae. Знак предчувствия другой катастрофы, неожиданный для молодого Прокофьева, оказался символом, миновать который он не мог.

Этот профиль русской музыки в одном концерте был, конечно, посвящен публике понимающей, умеющей слышать и слушать язык не только звуков, но и исполнительского посыла.

Посвящение двум русских гениям Сергей Пашкевич завершил четырьмя скрябинскими этюдами из ор.8. Догадаться не трудно, что круг откровений этого необыкновенно тонкого и умного концерта завершился дерзновенным этюдом ре-диез минор.

Концерт Сергея Пашкевича прошел при поддержке «Росконцерта» в рамках цикла литературно-музыкальных вечеров «Русскому гению». В данном контексте – русским гениям.